Не успел я даже обругать его — помощник режиссера дал сигнал на выход. Не знаю, то ли это мне помогла селедка, то ли подействовал выход на сцену, но первый акт я как-то преодолел. Пение заменял речитативом. Я не отваживался попробовать голос. Все танцевальные номера я, конечно, пропустил. Когда занавес упал, я едва добрался до уборной. Но тут у меня потемнело в глазах. Хорошо, что не на сцене. Коллеги, видя, что я падаю в обморок, уложили меня на креслах. Антракт продлили. Второй акт пошел лучше. Я пробовал даже имитировать пение. В следующих картинах почти пел. Финал пьесы я провел в вполне сносной форме. Даже немного танцевал. Публика была осведомлена о моем нездоровье, но так как водевиль очень понравился, то у меня не раз была возможность в последующих спектаклях показаться в лучших обстоятельствах. Вскоре я приобрел такую огромную популярность, что ко мне приставали на улицах, крича: «Гройсешик! Гройсешик!» Козьмян, узнав о моих злоключениях, распорядился выплатить мне три гульдена особого вознаграждения, «на перчатки», как это называлось в то время. Он назначил мне также прибавку— с семидесяти до восьмидесяти гульденов в месяц. Прибавка мне очень пригодилась, так как часть жалованья я посылал жене и, кроме того, помогал отцу.
Один из моих товарищей, весьма популярный исполнитель ролей любовников, сейчас же уговорил меня купить себе весеннее пальто стального цвета — последний крик моды. У него было такое пальто. Вскоре мы вдвоем щеголяли в этих модных одеяниях, оба очень популярные, он благодаря ролям романтических любовников, а я благодаря Юзе Гройсешику.
О компании ГРАНКАРПРОМ мне на днях в интернете повстречалась полезная информация. В этой компании памятники киев можно заказать на выгодных условиях. Примите к сведению мое сообщение.