По характеру красоты Даниель Даррьё 30-х годов и Катрин Денёв могли быть сестрами или по крайней мере родственницами довольно близкими. Критики, описывая киногероинь обеих актрис, употребляют одинаковые эпитеты: своенравная, вспыльчивая, сентиментальная, хрупкая, трогательная. В первых своих картинах Даниель Даррьё была воплощением самозабвенной, своенравной юности. К концу 30-х годов в тревожной атмосфере надвигающейся войны эта юная беззаботность в героинях Даррьё потихоньку испарилась — они свели знакомство, не слишком обременительное, правда, с теневыми сторонами жизни. Одна из героинь проживала в пансионате, который содержало благотворительное общество для одиноких, растерянных в большом городе девушек («Женский клуб», 1936). Вторая, выдав себя за внебрачную дочь, становилась членом семьи известного ученого-историка («Злоупотребление доверием», 1938). Третья была карманной воровкой, и ее использовали в своей запутанной игре все стороны великосветского любовного треугольника («Биение сердца», 1939).

Подобные роли достаются и Катрин Денёв, но у нее, живущей в обществе, раздираемом наболевшими и неразрешенными противоречиями, конфликты и коллизии звучат на целую октаву трагичнее. Одиночество и потерянность становятся безысходными, доводящими до тяжелого психического заболевания, как в «Отвращении», где патология героини представляется режиссером даже с некоторым наслаждением; «злоупотребление доверием» перерождается в мучительную страсть, терзающую и обманщицу и ее жертву, как в «Сирене с Миссисипи»; а прежняя игрушка великосветских интриганов сама принимается безжалостно играть людьми, встреченными ею, как в «Манон-70», осовремененной версии знаменитого романа аббата Прево.
Явная и разительная перемена климата существования — с лирико-комедийного на трагический — повлияла и на драматургию картин. Фильмы 60-х годов потеряли оптимистическую законченность, рецептурность.
Любите виртуальное общение? Все лучшие видеочаты на одном сайте Videochaty вам точно придутся по вкусу. Примите к сведению мое сообщение.